Аут

[moonwalker72]

Нерожденный не умирает. Падающий из бесконечности не заметит того, как разбился о твердую поверхность. Видящему то, как мир течет перед взглядом безразлично все, что приходит и уходит. Он ощущает потерю, только когда дозволяет ему-себе услышать крик требования ощутить потерю. Его ощущения-фантазии-снова ощущения, которые сначала были похожи на зародыша в околоплодной жидкости с всегда одной температурой потом помалу выглянули наружу в ленивый прохладный воздух, и услышали голоса теней, которые говорили -- вот боль, а вот счастье, но забыли сказать про желание счастья, которые он -- одинокий принял за счастье же. Слова не пришли вовремя и часть мира -- стена, покрашенная в два разных цвета, стала одноцветной. На одной из сторон этой стены есть невидимая дверь -- это фантазия его -- одинокого, это дверь в теплый ночной воздух лета, в котором слабый ветерок шевелит зеленые-зеленые-зеленые листья, а трава не шуршит, потому что похожа на ковер. Он идет по темноте как по свету и не натыкается в темноте на деревья с острыми сучками, и только вместо травы -- ковер из опавших еловых иголок, которые колют ноги. Но вот лесок заканчивается, и трава исчезла. Это вершина холма, на котором камни выглядывают из засохшей глины. Только здесь он -- одинокий видит, что еловые ветки и сучки его исцарапали. Но -- только на мгновение, нет мысли и жжение исчезает. Перед ним, внизу до самого горизонта -- равнина, на котором перелески и озера. Нет света и нет луны. Только звезды отражаются в ближнем из серых водных зеркал. Вниз -- только прыжком. Но спуск оказывается пологим и заканчивается после прыжков скатывания на боку, еще царапинами и вывихнутой ногой...
Здесь, внизу все мрачнее и грязнее. Здесь много старого железобетона, он крошится и из него торчит арматура. Ему -- одинокому приходится, борясь с вывихнутой ногой, стараться не распороть ее об осколки бутылок и арматурины. Это похоже на заброшенный склад или завод. Здесь нет ничего кроме сгнивших ящиков и кусков упаковочного картона и куч гальки и песка. Когда-то эти бесконечные стены были белыми, теперь у них нет цвета, а звезды светят слишком слабо, чтобы выразиться яснее. Но вот,за последней стеной странная получернота наполняется отблесками. Они серые, серо-белые, желтые, красновато-желтые. Это костер. Только теперь он, одинокий понимает, что ночь холодна и звезды так кристально ярки потому что уже сентябрь. И здесь впервые сначала ему -- одинокому хочется остановиться, несмотря на подступивший холод. Он боится тех, кто стоит за пламенем -- костер оказался большим, он ширится и растет по мере приближения. И только ощутив лицом жар, он -- одинокий понемногу начинает покиадть холодную темноту. У костра никого нет. Нет, у костра сидят люди, которых он одинокий знал и видел много лет назад. Один из них уже мертв, двое других растворились в Мире и для него -- одинокого стали несущественными-несуществующими. Он разговаривает с ними, так как будто вернулся, сбегав пообедать -- нет ни слов приветствия, ни ощущения встречи, ни удивления. Разговор о рыбалке длится и длится, переходит на обсуждение тенниса, потом про машины, но он -- одинокий больше слушает, чем говорит. Раньше слова связывали его с миром света, но здесь в темноте они просто нанизываются на время так же, как сухой песок, которым начинает хлестать по ногам холодный сентябрьский ветер, несущий запах воды...